Мемориальные доски Кургана

Мемориальная доска,

посвященная участнику боевых действий в Афганистане

Юрию Александровичу Кулясову.

Мемориальная доска.

Посвящена участнику боевых действий в Афганистане Юрию Александровичу Кулясову, учившемуся в МОУ «СОШ № 59»в селе Черёмухово с 1971 по1979 год.

Параметры мемориальной доски:

Размеры: 40 х 60см

Материал: естественный камень - мрамор

Макет мемориальной доски разработан для заявки в комитет архитектуры и администрации г. Кургана.

Планируется установить на здании школы №59 в замен утерянной в 90-е годы.

Планируемое время установки доски 2012 год.

КУЛЯСОВ

Юрий Александрович

Рядовой Кулясов Юрий Александрович родился 29 декабря 1963 года в селе Елизаветинка Тобольского района Кустанайской области Казахской ССР. Призван в Вооруженные Силы 1 октября 1982 года Советским военкоматом города Кургана.

Погиб в Республике Афганистан 19 сентября 1984 года. Награжден медалью «За отвагу», орденом Красной звезды, посмертно.

Вырос Юрий в большой и дружной крестьянской семье. Их было шестеро братьев и сестер Кулясовых. И все помогали родителям и друг другу.

Дом Кулясовых просторный и чистый, и сейчас стоит в селе Черемухово, под Курганом. При усадьбе огород, постройки для скота и птицы. Здесь Юрий проходил становление трудолюбивого и доброго человека.

В школе звезд не хватал. Пятерки были в аттестате лишь по физкультуре и военной подготовке. Зато СПТУ №2 закончил достойно. Получил хорошую рабочую специальность и стал работать электриком в цехе №6 завода колесных тягачей имени Карбышева. Отсюда и на службу в армию ушел.

Письма из Афганистана писал часто. На трудности не жаловался. Для него было главным, чтоб дома знали: он жив и здоров. А рассказать он мог бы о многом. Юрий был участником 34-х рейдов и боевых операций по проводке колонн и обезвреживанию противника. За мужество и геройство награжден медалью «За отвагу». Послужившие парни знают, за что дается эта боевая медаль.

7 сентября 1984 год, находясь в разведывательном дозоре, взвод, где служил Юрий Кулясов, попал в окружение и под плотный огонь мятежников. Юрий занял огневую позицию и отражал наседающих врагов. Был дважды ранен, но продолжал отстреливаться до тех пор, пока подошла подмога.

Юрий Кулясов за этот бой был награжден орденом Красной Звезды. Но награду не получил. Он скончался в госпитале от тяжелых ран.

Юра Кулясов остался навечно в памяти однополчан красивым, жизнерадостным и добрым парнем. На родном заводе его имя занесено на мемориальную доску памяти воинам-интернационалистам.

* * *

В эту минуту, в секунду вот эту

Он утверждает бессмертье плане

Смертью своей…

Двадцатилетний,

Вот он встречает тот миг,

Тот последний

Миг, на коротком своем рубеже,

Миг, за который шагами прямыми

Люди уходят живыми,

Живыми,

А возникают легендой уже.

Фазу Алиева

Статья из газеты Клуб военно–патриотического воспитания.

«Карбышевец».

Юрий Кулясов работал в цехе – кузнеце. Как жил он до армии, о чем мечтал?

- Если говорить об учебе – я был не лучшим учеником. Пятерки в аттестате две: по физкультуре и начальной военной подготовке. Мама переживала, что так учился. Но я ведь а академики не собирался. Выучился на электрика. Между прочим, специальность такая, что соображать иногда приходится не меньше инженера.

Я когда в армию уходил, у дома посадил две березки, под самыми окнами. Про себя решил, что это мы с Любашкой. Это моя девушка. Обязательно только на ней женился бы. Любашка всем моим родным нравилась, мама на нее как на невестку смотрела.

Дом у нас в Черемухово хороший, просторный , чистый. Как у многих в селе: огород, корова, теленок, гуси, куры – большое хозяйство. Мы, шестеро детей, старались во всем помогать своим родителям. Если б мне сказали: вернешься домой, будешь в своем Черемухово работать в поле с раннего утра до позднего вечера, я б согласился…

- из Афганистана домой писал часто. Но коротко, может даже суховато. Подробностей службы не описывал, чтоб дома не волновались. Поэтому никто, кроме ребят нашей работы не знает, как я воевал. А мама долго не знала, что ее сын награжден медалью «За отвагу» я и об этом не писал. Чуть откровеннее был с Любашкой…

Как-то мама написала, что одна из березок, мной посаженных, начала засыхать и погибла. Я вообще-то не суеверный, но тогда подумал, не дождется меня Любаша. Такая тоска взяла! Написал ей, что собираюсь связать жизнь свою с армией. Она согласилась ждать, сколько понадобиться. Я верил ей.

6 сентября 1984 года уже мечтал, как вернусь, а 7-го принял последний бой. Нас было немного, мы действовали в разведывательном дозоре. Нужно было погибнуть, чтобы не пропустить душманов к основной части, которая не ожидала нападения.

Если бы мы в этот миг стали вспоминать о доме, и расслабились, то «черный тюльпан» отправил бы в Союз намного больше цинковых гробов.

Автоматная очередь прошила по животу. Боль адская, а смерть долгая…

Все, что написано здесь, в интервью, которого не было – без доли вымысла. Хоть никогда я его не видела, не говорила с ним. Основа этих монологов – документы, письма ребят, рассказы родных товарищей по службе. Юра мне стал близким человеком. Что бы сказали он сегодня, если бы мог!

- Если бы мне дали часа жизни, я бы сразу домой. Любашки в Черемухово уже нет, уехала, вышла замуж. Но меня помнит. Она никогда меня не забудет, потому что сына назвала своего моим именем.

Дома у нас сейчас плохо, трудно. Брат лежит в больнице с тяжелой травмой позвоночника. Врачи обещают сделать все возможное. А невозможное.

Дома я бы дверь поправил, после ремонта не прилегает плотно к косяку, а зимой тепло через щель на улицу выходить будет.

29 декабря мне исполнилось бы 25 лет. На мой день рождения к маме друзья по Афганистану приедут. Спасибо им. За память. За маму…

Может быть, все было бы так!..

О. Смирнова.

За редактора

А. Алферов.

Статья из газеты Люди. Поступки. Позиция.

Материнские раны.

Почему стало возможным глумление над памятью воина – интернационалиста.

В этот день Александр Яковлевич вернулся с работы необычно рано. С белым как мел лицом и он навалился на дверной косяк, словно просил помощи.

Александра Фроловна только помнит, как одеревеневшим языком спросила мужа:

- С Юрой что – то?..

Зашатался пол под ее ногами, далеким эхом услышала:

- Нет больше Юры…

Александра Фроловна и Александр Яковлевич Кулясовы подняли на ноги шестерых: четырех дочерей и двоих сыновей. Взрослые дочери давно разлетелись из домашнего гнезда, только младшие – Наташа да Галка – учатся и работают рядом, в Кургане. И на кого было еще надеяться отцу и матери, как не на своих сыновей! Но вот душманская пуля в далеком Афганистане остановила жизнь старшего. До окончания службы Юре Кулясову осталось 24 дня.

Читаю его последние письма из Кабула. Одно отправлено за две недели до гибели: «Больше не пишите, мама, совсем скоро буду дома». Сейчас по – другому смотришь и на простую, чистую просьбу деревенского паренька к младшему брату: «Саша, пришли, пожалуйста, фото нашего села Черемухово. Сфотографируй его с крыши нашего дома. Так хочется увидеть что- нибудь родное, близкое сердцу…»

Материнское горе. Какое оно, да и можно ли его с чем то сравнить? Откроет Александра Фроловна ящик комода, достанет Юрины боевые награды – медаль «За отвагу», орден Красной звезды. Тихо погладит холодный металл, заплаканными глазами всмотрится в строгие полосы муаровой ленты. Затем тихо оденется, пойдет за околицу села, на могилу к сыну. И сидит часами. А молодой сержант-десантник смотрит на мать с фотографии… И не причинившая никому зла, она подальше запрятывает свою боль, хотя отмечает: цветы, которые приносит на могилу сына, измяты, разбросаны вокруг, а вазы из – под цветов все время исчезают.

Конечно, рассудком она понимает, что жизнь наша сложена не из одних только счастливых дней да радостей. Вот и у Кулясовых, как в горькой народной поговорке: «Беда пришла – отворяй ворота». Понемногу они начали отходить от горя. Вернулся из армии второй сын – Саша. Стал работать шофером в родном совхозе. В один из дождливых дней направили парня перекрывать крышу на совхозном складе. Укладывал последний, двадцать пятый лист шифера. А гнилой лист, который менял Саша, не выдержал его веса. Высота от земли около четырех метров, пол в складе бетонный. Чудом остался жив, но лежит в клинике в тяжелом состоянии.

Такое горе не каждая мать выдержит. Мы сидим с Александрой Фроловной в полутемном больничном коридоре. Воспаленные от горя и бессонницы глаза, остановившийся взгляд. Подкосил обессилевшую от несчастий мать случай последний, чудовищный, во многом непонятный.

Александра Фроловна подрабатывала прачкой в совхозном банно-прачечном комбинате. Во дворе бани для отдыха сотрудников и посетителей большой деревянный стол. На нем рука какого-то выродка нацарапала строки кое-как срифмованного пасквиля. Содержание его – о безудержной наглости матери погибшего солдата, обивающей пороги райвоенкомата и дирекции местного совхоза. О бутылках самогона, за который якобы мать нанимает Юриных друзей – афганцев ремонтировать квартиру. Более нелепые подробности этой писанины, содержание которой выходит далеко за рамки семьи погибшего воина и бросает тень на самое святое – смерть тысяч молодых ребят, выполнивших свой интернациональный долг на афганской земле, - повторять его не поднимается рука.

Эти грязные каракули читали многие жители Черемухова. Одни возмущались, другие смеялись, удивляясь стихотворным способностям поддонка, и… читали эти строки вслух. Мало того, кто-то успел переписать их на бумажку и понес по деревне. И никто не задумался, что более гнусного поступка и придумать трудно. Кто-то принес эту гадость на почту и читал в тихом углу, охая над глумливыми словами.

Кто писал, кто разносил по деревне клевету, мне выяснить не удалось. Но некоторые факты холодят душу.

Вот что рассказывает кассир местной почты Галина Широкова:

- Я случайно шла мимо совхозной бани. Грязные слова невольно остановили меня. Услышала имя Александры Фроловны Кулясовой, ее погибшего сына Юры. Кочегар бани Клара Сорокина читала эту надпись на столешнице молодым ребятам, окружившим стол.

Молодая женщина, как могла, пристыдила Сорокину и ребят, слушавших ее. В ответ услышала издевательский смешок. Что сказать обо всем этом?

Семья воина-интернационалиста, геройски погибшего в Афганистане, не обделена вниманием. Родителям Юры назначена пенсия за сына, им дана скидка в оплате за квартиру. Совхоз бесплатно отремонтировал им жилье, причем с помощью друзей Юры – воинов – афганцев. Юра Конищев, Сергей Кораблев, Коля Смелко сами приехали из Кургана, чтобы помочь семье погибшего друга.

Но почему же все-таки помощь государства семье погибшего воина, внимание его друзей к нуждам родителей однополчанина стали объектом кощунственного осмеяния – вначале благодаря глупой выходке какого-то выродка, а затем и односельчан Кулясовых? Об этом мы говорили с директором совхоза имени 60-летия СССР Н.И.Петренко.

Николай Иванович недавно принял хозяйство. Но все рассказанное произошло в бытность его директором. Справедливости ради нужно сказать, что он как директор и коммунист сделал все от него зависящее, чтоб как-то смягчить горе Кулясовых. Организовал первоочередной ремонт жилья семьи Юры, настоял что бы выделили квартиру вернувшемуся из армии Александру. Помощь, как видим, материального характера. И не нужно быть психологом, чтобы увидеть: в остальном семья погибшего воина-интернационалиста осталась без внимания. А как раз человеческое сострадание, духовная и моральная поддержка в постигшем горе оказываются часто нужнее помощи материальной.

…Из клиники ушли последние посетители… Александра Фроловна после разговора со мной тихонько пошла снова в палату к младшему сыну. Уже больше месяца он лежит недвижимо: подвержен позвоночник. Поздно вечером мать едет домой, в деревню, рано утром – опять сюда, к больничной кровати, к неподвижному сыну.

В гостиницу я возвращался уже поздно. Место в автобусе оказалось рядом с пареньком в модной футболке. По характеру парень был открытый, живой. Разговор у нас сложился неожиданно легко и свободно. Оказалось, едет мой новый знакомый с торжества: у друга родился сын, а его нарекли крестным отцом. Я с удивлением поинтересовался у симпатичного попутчика: за что же ему такая высокая честь?

Он легко, что называется, от всей души рассмеялся:

- Так счастливый же я!

Ну, скажи, как же не счастливый, если сантиметра до сердца не хватило! Правда, вторая группа инвалидности после Афганистана, но это ничего – подлечусь…

Я оторопело смотрел на совсем юного паренька.

Он это понял по-своему…

- Вы что, не верите? Можете проверить в облвоенкомате: старшина запаса Владимир Ямщиков, две медали «За отвагу». – И Володя спокойно расстегнул пуговицы футболки. Я увидел на его груди большой свежий шрам…

Тогда я коротко рассказал Володе суть моей командировки в Черемухово, в совхоз имени 60-летия СССР.

У парня после моего горького рассказа задергалась щека, он как-то весь сжался и едва проронил:

- Да как же это можно?!

На прощание мы обнялись с Володей Ямщиковым. Он шел неторопливо, а я, глядя ему вслед, еще долго стоял и думал: действительно, счастлив этот парень. Ведь его рана – всего в сантиметре от сердца, и он жив. Для Юры Кулясова рана оказалась смертельной.

Но вот какова же она для Юриной мамы, Александры Фроловны, после всего пережитого ею? Да еще и не все позади у этой седой женщины: как-то будет со вторым сыном? Да и где у нее болит ее материнская рана? Хорошо, если сантиметр не достала до сердца.

В. Стахеев.

(Корр. «Сельской жизни»)

Курганская область.